– Для него это не имеет значения. Он просто будет рад видеть вас.

Джейн сказала что–то еще. Не знала, что именно. А потом зашла в гостиную. Черный кожаный диван, стол для настольного футбола, спортивные сумки, которые валялись на одном и том же месте, на котором она видела их многие ночи, недели, месяцы и годы.

То же самое с компьютерами Вишеса… разница лишь в том, что сейчас, посмотрев на мониторы, системные блоки и клавиатуры, Джейн думала о том, что все было запаролено, и кодов она не знала. С другой стороны, ей никогда бы в голову не пришло попросить пароли… или поинтересоваться, а что он делал, сидя в своем кресле с нахмуренными бровями, отчего татуировки на виске немного сдвигались.

Она всегда считала, что он занимается системой безопасности, программированием и Лигой Знатоков [11] .

Что еще он делал?

Или… с кем…

Так, Гленн Клоуз [12] , – подумала она. Почему бы не отбросить мысль об адюльтере, не разобравшись во всем как следует?

Может, было вполне логичное объяснение тому, что Фритц посчитал свиданием. Может, Вишес планировал для них что–то особенное и просто еще не сказал ей.

Она проверила телефон. Оглянулась по сторонам. Услышала шум вновь включенного пылесоса.

Часть ее не хотела идти в Коммодор, ведь это – слежка. Такой поступок под стать девчонке, но не взрослой женщине. К тому же все казалось… таким реальным. Словно ее супруг неумело солгал и действительно в эту секунду с кем–то встречался…

К черту все, решила она. Это чересчур пассивно с ее стороны – сидеть и ждать его возвращения домой.

К тому же для нее это в прямом смысле секундное дело – перенестись в центр города: одно из преимуществ ее не–существования – неограниченная возможность для путешествий. Благодаря матери Ви, Деве–Летописеце, Джейн могла выбирать между физической ходьбой, использованием транспортных средств или мыслеперемещением, что было весьма похоже на дематериализацию у вампиров: исчезновение и материализация требовала той же сосредоточенности и усилия мысли, и она могла отправиться куда угодно, в любое время, не ограниченная рамками.

Закрыв глаза, она представила себя как сгусток молекул, поток ветра. Ничто. Легкость. Стекло.

В прошлом всегда срабатывало.

Ага. Всегда.

Что ж, очевидно, не этой ночью, подумала Джейн, открывая глаза.

Потирая центр груди, она подошла ко входу в Яму и вышла оттуда, чтобы Фритц не застукал ее посреди комнаты, стоящую как идиотку. Оказавшись на улице, она охнула от холода январского воздуха и какое–то время собиралась с мыслями.

Коттедж, который она считала своим домом, представлял собой каретный сарай при основном особняке, расположенный через весь двор от хмурого, каменного дома на горе, где жили Братья, солдаты и их пары. Она, Ви, Бутч и Марисса поселились в двуспальном строении с двумя ванными комнатами, и она даже считала их четверку своеобразной семейной ячейкой.

Запрокинув голову, она посмотрела на огромный серый особняк. На карнизах у крыши расположились горгульи, также было три–четыре уровня с алмазными окнами и тени повсюду – из–за многочисленных крыльев, уровней и мансардных окон.

Где бы еще могли поселиться вампиры?

Снова закрыв глаза, Джейн велела себе собраться… и самодисциплина пришла на выручку. Слившись с воздушными потоками, она перенеслась во тьме – поначалу ее мутило от подобных перемещений, но сейчас она привыкла, как привыкают к вождению автомобиля.

Путешествуя в ночи к центру города она не имела физической оболочки, ее мысли и чувства, душа оставались нетронутыми, в то время как тело превратилось в эфир… и, значит, ее сопровождали боль, неуверенность, тревога и стресс.

С горы, по холмам. Через сельскую местность. По пригороду. Мимо старомодных особняков, в сердце города, усеянное небоскребами, крытыми парковками и односторонними улицами.

Коммодор – высотка прямо у реки Гудзон, махина в стиле Накатоми Плаза [13] на двадцать–тридцать этажей из стали и стекла… и она приземлилась как супергерой прямо на крыше.

– О, слава Богу, – пробормотала она, увидев темные окна пентхауса.

Вишес не был там с другой. Он не принял решение, на которое она должна была как–то отреагировать. Как выяснилось, не было измены¸ просто недопонимание у дворецкого и паранойя – с ее стороны, словно она – умная женщина, которая в стремлении сохранить свой брак отреагировала на предупредительный выстрел. Наверное, в последнее время она слишком погрязла в работе… это, конечно, не служило оправданием для неверности Ви, но могло объяснить отчуждение, закравшееся между ними.

Если бы между ними было взаимопонимание, она бы не чувствовала себя так неуверенно.

Достав телефон, Джейн переступила через себя и написала Вишесу: «Привет, с работой все. Оттянемся вместе!».

Радостное. Воодушевляющее. Позитивное. Ни намека на то, что она за секунду сошла с ума и скатилась в яму неуверенности. А сейчас остается ждать его сообщения.

Время шло, а она ничего не получила в ответ, сердце снова гулко забилось в груди… и, черт, она словно вернулась в свои шестнадцать, и пыталась побудить понравившегося одноклассника с занятий по алгебре пригласить ее на свидание.

Сжав телефон в ладонях, она продолжала ждать, не чувствуя порывов ветра и холода, не замечая высоты, с которой Гудзон казался ручейком, не цепляясь за вероятность ошибки.

Ладно, она рассчитывала на это.

Но, хэй, ведь это хорошая возможность для них. Им нужно вырваться, провести время вместе. Может, отправиться на виллу Ривенджа в горах? Она никогда не считала себя романтичной дамой, но тот старый викторианский особняк, обитый кедровыми панелями, с каменными каминами и видом на озеро – вполне хороший вариант. Повсюду снег, яркие хвойные деревья вокруг. Ни давления, ни ответственности. Они могли вместе готовить себе еду, спать в обнимку и залатать то, что потускнело в череде бесконечных ночей.

Сделав глубокий вдох, она почувствовала прилив… оптимизма? Счастья? Она так давно не ощущала ничего подобного, что даже не знала, как описать этот душевный подъем.

И да, наверное, это – еще один знак, что ей нужно восстановить равновесие.

Так и не получив ответ, Джейн повернулась к реке. На другой половине Колдвелла было значительно тише, здания испускали мягкое свечение в противовес пугающим небоскребам.

Эссейл живет на берегу Гудзона, чуть дальше. В стеклянном доме на полуострове.

Точнее, когда–то жил.

Что она будет с ним делать…

Свет зажегся над ней, и она повернулась, улыбаясь. Вишес был там, и это возможность для….

Она нахмурилась. Интерьер пентхауса за стеклянными дверями был совсем другим. Вместо черных полов и всевозможного бдсм–оборудования она видела дизайн в серых тонах и современную мебель, все было выполнено и расставлено с умом.

Ран, пара Сэкстона, появился из коридора и вошел в кухню, которая представляла единение черного гранита и техники из матовой стали.

В своем расстройстве и смятении она переместилась на другую сторону здания.

Прежде чем Ран заметил ее, и ей пришлось бы объясняться, что она делает на его террасе, Джейн испарилась.

В этот раз она мгновенно поняла, что появилась в нужном месте. Очень жаль, что также стал очевидным тот факт, что появилась она не вовремя.

Одна из раздвижных дверей была широко раскрыта несмотря на холод, черные свечи своим мерцанием освещали полупустой интерьер, не только оборудование для секса, но и самого мужчину: Вишес сидел на секс–станке, его длинные ноги болтались в воздухе, голова была опущена, и смотрел он на телефон. Он был в кожаных штанах – глупое, но облегчение, мощный торс обнажен, и Джейн задумалась, кто снял с него его привычную майку.

Значит, он получил ее сообщение.

Или другое, от кого–то, кто интересовал его больше.